«Маленькая трагедия наоборот»

«Маленькие трагедии» это несколько довольно коротких произведений Пушкина. Но все – трагедии, т.е все заканчиваются смертью, причем довольно необычной с бытовой точки зрения. Если бы скупого рыцаря убил сын на почве внезапно возникшей неприязни, все было бы понятно. Или если бы его ограбили. А тут… приехал, поговорил и сам помер. От чего помер? То ли от инфаркта… Способ зарабатывать денег у него нервный, плюс поездка. Так бы было просто воспаление, а получилось в компании с нагрузкой (эмоциональной и физической). Так можно и естественно помереть.
А можно и неестественно. Сын деньги спустит, а кому они достанутся? А денег там много. Плюс рыцарь при всех озвучил версию нападения сына. Если что, на него и подумают. Это важно.
Сальери завидует Моцарту. Ладно бы деньгам завидовал или наличию какой-то драгоценности. Все, опять же, было бы понятно. А тут опять же смерть и непонятно почему. Два гения.. Это интереснее. А можно примитивно. Хулиганство это противостояние нужного фонаря и ненужного человека. Квадратный метр света от фонаря может нужен кому-то раз в год. Но нужен. И это малая величина пользы больше бесконечно малой. И бесконечно малой завидно. И она рывком (прямо по теории катастроф!) становится большой отрицательной (т.е вредной). Не выгода движет камень, а что-то другое. И оно тоже есть. И на этот уровень можно перевести размышления о гении и злодействе. Только здесь это будет вариант «человеческое сознание или не дотагивает»? А между этими крайностями - сыновья деда Горького, пытающиеся убить Максима Пешкова и видимо успешно убивающие хорошего работника (Цыганка). Человеческая история от этого не поменяется, а вот конкретным людям полезно знать, что так бывает.
И, наконец, Дон Гуан, который заставил меня перечитать эти «Трагедии».
По него было тут:
https://akostina76.ucoz.ru/blog/2022-06-06-7609

Точнее про то, то для Дон Жуана-Гуана оказывается неожиданностью, что есть что-то, которое сильнее меча.
В сказке бабушки Горького этим, которое сильнее, оказывается молитва (что довольно естественно для верующих людей). Болтливость скупого рыцаря могла подтолкнуть на действия. А Дон Гуан прямо сам просит умереть. Тоже врёт, но умер же. А в сказке слова не убивают, а спасают:

Жил-был злой воевода Гордион,
Черная душа, совесть каменная;
Правду он гнал, людей истязал,
Жил во зле, словно сыч в дупле.
Пуще же всего невзлюбил Гордион
Старца Мирона-отшельника,
Тихого правды защитника,
Миру добродея бесстрашного.
Кличет воевода верного слугу,
Храброго Иванушку-Воина:
— Подь-ка, Иванко, убей старика,
Старчища Мирона кичливого!
Подь да сруби ему голову,
Подхвати ее за сиву бороду,
Принеси мне, я собак прокормлю!
        Пошел Иван, послушался.
Идет Иван, горько думает:
«Не сам иду, — нужда ведет!
Знать, такая мне доля от господа».
Спрятал вострый меч Иван под полу,
Пришел, поклонился отшельнику:
— Всё ли ты здоров, честной старичок?
Как тебя, старца, господь милует?
        Тут прозорливец усмехается,
Мудрыми устами говорит ему:
— Полно-ка, Иванушко, правду-то скрывать!
Господу богу — всё ведомо,
Злое и доброе — в его руке!
Знаю ведь, пошто ты пришел ко мне!
        Стыдно Иванке пред отшельником,
А и боязно Ивану ослушаться.
Вынул он меч из кожаных ножон,
Вытер железо широкой полой.
— Я было, Мироне, хотел тебя убить
Так, чтобы ты и меча не видал.
Ну, а теперь — молись господу,
Молись ты ему в останний раз
За себя, за меня, за весь род людской,
А после я тебе срублю голову!..
        Стал на коленки старец Мирон,
Встал он тихонько под дубок молодой,—
Дуб перед ним преклоняется.
Старец говорит, улыбаючись:
— Ой, Иван, гляди — долго ждать тебе!
Велика молитва за весь род людской!
Лучше бы сразу убить меня,
Чтобы тебе лишнего не маяться!
        Тут Иван сердито прихмурился,
Тут он глупенько похвастался:
— Нет, уж коли сказано — так сказано!
Ты знай молись, я хоть век подожду!
        Молится отшельник до вечера,
С вечера он молится до утренней зари,
С утренней зари он вплоть до ночи,
С лета он молится опять до весны.
Молится Мироне год за годом,
Дуб-от молодой стал до облака,
С желудя его густо лес пошел,
А святой молитве все нет конца!
        Так они по сей день и держатся:
Старче все тихонько богу плачется,
Просит у бога людям помощи,
У преславной богородицы радости,
А Иван-от Воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит — не высушит,
Гнус ему кровь точит — не выточит,
Волки, медведи — не трогают,
Вьюги да морозы — не для него,
Сам-от он не в силе с места двинуться,
Ни руки поднять и ни слова сказать,—
Это, вишь, ему в наказанье дано:

Злого бы приказу не слушался,

За чужую совесть не прятался!

А молитва старца за нас, грешников,

И по сей добрый час течет ко господу,

Яко светлая река в окиян-море!
… Естественна вера в молитву, но все вместе как-то небанально. Стандартный вариант – люди что-то сделали и получили неприятности. «Меленькие трагедии» - тот же набор, только не про потопы и соляные столбы, а про неочевидное.
А народные сказки как-то оптимистичнее, т.е с результатами правильных и неправильных действий, вроде того камня с указателями и развёрнутыми пояснениями.
На стыке этих культурных традиций и появились песни Горького, объясняющие какие-то события, типа этой сказки (про то, что меч не всесилен) или сказки про нож (что проблемы не обязаны возникать сразу) малым и не очень малым детям.
Для порядка упомяну и «Пир во время чумы». Тут тоже все понятно. Не важно, какими красивыми и оригинальными словами люди объясняют свои действия (себе и другим). В данном конкретном случае они своими действиями пытаются присоединиться к умершим родственникам.  При эпидемии надо сидеть дома, а не искать заразу. А человеческий мозг может начать что-то придумывать, формально даже логичное.