Обстановка

Есть социум. У человека могут быть разные «роли» в этом социуме. Социум может быть любой. Но «роли» наёмного служащего и «политика» там есть всегда. Один из директоров абразивного завода весь последний год перед уходом сооружал организацию под названием «Ассоциация производителей абразивного инструмента» или что-то типа того. Он ушел командовать этой ассоциацией. Насколько я понимаю, это организация занималась взаимодействием в этой части машиностроительной отрасли. Этот человек не был сотрудником, который получал деньги за работу. Его не нанимали на каких-то условиях. Он был человеком, чьи познания и возможности были шире подобных ограничений. Более того, это он смотрел на новых хозяев и менеджмент и оценивал их. Он же и сказал, что у них ничего нет (ни идей, ни денег, ни мозгов). И ушел в смежный вид деятельности. что-то
Он хорошо знал отрасль. Выпускники MBA плели что-то заученное про важность знания потребностей заказчиков. Ему же эти знания обеспечивали свободу манёвра. Более того, в отличие от наёмных менеджеров он мог опираться на эти знания и использовать их для следующего трудоустройства. Хотя он никогда не говорил красивых слов.  Просто эти вещи были само собой разумеющимися. Что-то типа 2*2=4. Странно такое говорить с умным видом.
Некоторые люди болтают очень много. Особенно когда культура, воспитание, правила игры заставляют их болтать. Но у него были те знания, о которых болтали болтуны, а у болтунов этих знаний не было. Мне кажется, что это хорошая иллюстрация отличий слов от реальности. Это важно потому, что реальность можно использовать. На реальность можно опираться. Опираться на слова о реальности нельзя. Нельзя пройти по описанию моста. Даже если описание моста очень длинное и очень подробное. Моста всё равно нет.
Очень важно понимать, что реально есть а чего нет. У того директора была возможность уйти в подобную, созданную им же, организацию. А у меня, например, не было. Потому что. Потому, что мы – два разных человека.
Насколько я понимаю, осознано и принято решение, что соорудить своё невозможно. Это хорошо. Точнее хорошо то, что решение принято. Хорошо, что связка глаза+голова работает. Не важно какое решение. Кто-то может шипеть по этому поводу. Но причина шипения другая. Это из-за конфликта.
Насколько я знаю, происходящее по умному называется «утрата монополии на насилие». Т.е есть какие-то группы в обществе которые перестали подчиняться общепринятому порядку. И никто ничего с ними сделать не может. О таком поведении уже даже не стесняются говорить. Его даже не стесняются обещать. Методы, которые я, как мне кажется вижу, имеют чисто криминальную форму и, видимо, происхождение.
Я это всё вижу отсюда. Я могу ошибаться.
Но если я не ошибаюсь, то
1] ни официальные мероприятия ни любой их результат ничего не изменят
2] ситуация опасна до уровня «просто придут и дадут дубиной по голове»
3] принадлежность к неформальной группе становится жизненно необходимой из-за п.2
4] принадлежность к группе (причём любой, раз ситуация просто вышла за рамки правового поля) даёт если не полную, то серьёзную защищенность.
Итого, раз результат официальных мероприятий перестал быть тем, что однозначно определяет дальнейший ход событий группу можно выбирать. Такой возможности выбора не было раньше (точнее было очевидно где быть безопаснее), а в нынешних условиях возможность выбора есть.
Лет десять назад я читала одну статью. Зарисовка примерно такая: Сидел в церкви, кто-то там пел. Верил ли я, что Мария забеременела от Святого Духа? Вряд ли. Но пение было так красиво и так напоминало о детстве, что я заслушался.
Совсем другое. Книга Семёнова «Противостояние». Ментовский начальник из Москвы предлагают офицеру из Магадана переехать в Москву на повышение. А тот отказывается. Он отказывается потому, что понимает, что и сам этот москвич не подарок. И зажат он там явно в каком-то серьёзном внутреннем конфликте, в котором ещё неизвестно кто выиграет. И, главное, совершенно непонятно, что он предлагает в виде идейной базы. Точнее это становится понятно дальше.
Вот оно:
…Собрались у Григора. Костенко сразу же почувствовал умиротворенное спокойствие; оно было грустным, это особое спокойствие, потому что каждый раз, собираясь вспомнить Левона, он видел, как стареет их к о м а н д а. Ларик почти совсем облысел, главный врач, животик торчит, хотя плечами еще поводит по-бойцовски. Мишаня, сукин сын, глаза отводит, помнит т о дело, здорово поседел, рассказывает рыжему Феликсу, как вырос сын
 «А помнишь?» – «А помнишь?» – «А помнишь?»…
 Костенко шел сквозь это страшное «А помнишь?», вопрос задавали со смехом; смех был добрым, видимо, люди одного возраста не ощущают старения, видят себя такими, какими только еще познакомились, а было это в августе сорок девятого года, на Ростокинском проезде, у дверей Института востоковедения…
Мы обязаны постоянно ощущать себя в состоянии того пика, который определял нашу молодость, начало дружбы. Кто-то из наших хорошо сказал: „Бюрократии бюрократов надо противопоставить бюрократию дружбы и единства, только тогда мы их сомнем“.
… Это «А помнишь?» и воспоминания о юности тут в роли церковных песнопений. И больше ничего нет. Только эта общая молодость ещё годная для взаимодействия но никак не годная для привлечения сторонников. Эти потенциальные сторонники могут быть офицерами. Эти потенциальные сторонники могут быть электоратом. Ни те ни другие не пойдут за такой группой как не идёт офицер из Магадана. Потому что офицер, как минимум, сомневается в том, что с помощью студенческих воспоминаний можно решить явно накопившиеся проблемы. Либо же он вообще не видит, что ему предлагают кроме повышения по службе одновременно с входом в явно опасно-конфликтную ситуацию.
Та же тема нежелающих присоединятся в «Песне про тесто» Ивасей:
http://www.youtube.com/watch?v=XjBjsaQws58

Мы охотно плесневеем, засыхаем и черствеем

Чтобы те, ко поважнее нас не съели на обед…
… Зовут людей, пытаются их вдохновлять временами безоблачного детства, а они разбегаются. Ни вас, ни карьеры, ничего не надо, только отстаньте от нас с этим со всем. А потому, что личной обязанности что-то придумывать у них нет, а то, что им предлагают им не нравится. И они, вообще-то, правы. Им предлагают давно рухнувший мост. Его сохранила только память. Только там он ещё целый и пригодный для использования.
Новая ситуация требует новых действий и решений, а не попыток сделать вид, что новой ситуации нет, заменив реальность картинкой прошлого. Люди это понимают, а им предлагают не решать вопрос тем или иным способом, а спрятать голову в песок. А люди хотят решения, выхода из ситуации, пусть даже это требует серьёзных изменений. Постепенно тех, что верит в то, что ничего не изменилось и достаточно использовать старое но свежеокрашенное становится всё меньше. Потому, предлагающая это всё сила, стратегически обречена.
Но этот путь, эти блуждания по прошлому видимо первая и естественная реакция на возникшую обстановку.
Ничего плохого в этом нет как и в любом другом блуждании мысли. Вопрос только в том, когда это происходит. Если это происходит в ситуации, которая становится всё более опасной, то может лучше вначале озаботиться хоть какой-то безопасностью? Потом можно думать, вспоминать, что происходило, смотреть, что происходит. Время на это будет и потом если время вообще будет. Надо чтобы было. Более того,  если люди блуждают по сходным траекториям у них, думаю, будет много интересных тем для общения.
Конфликт… Да, я не думаю, что это рассосётся. Но ведь и жизнь – ни купе, где обязательно надо торчать вместе все 24 часа в сутки. Можно вообще не пересекаться. А вот диалог с теми, с кем диалог может быть, вполне возможен и даже полезен. Базовый ответ на вопрос «Кто тут зачем?» это даёт. Чтобы было с кем поговорить про интересное. Остальное, думаю, приложится со временем.
И ещё. Хотя это уж совсем не моё дело. А там кто-то серьёзно хочет, так сказать, расширить возможности этой чудной компании, которая за последние годы много чего показала? О вкусах, как говорится, не спорят, но имею же я право несколько удивиться… Там что, что-то ещё непонятно? Вот так, без шуток, иллюзий и галлюцинаций? Хотя повторюсь, результат перестал быть тем, что определяет всё.