Дон Жуан и Базаров

В 18-м веке религия как регулятор начинает уходить из жизни людей. Но до сих пор именно в её ведении было то, что выходит за рамки повседневности. Можно не верить в загробный мир, но понимать что ты – часть некого огромного временного интервала… как минимум полезно. Что там надо было объяснять среднедремучему человека 18-го века можно примерно понять по художественным произведениям. Именно культура взяла на себя функции объяснения. Я так думаю))). Я так думаю, хотя бы из-за оперы «Дон Жуан», музыку к которой писал Моцарт:
https://www.youtube.com/watch?v=L2AXiZA3IvA&list=PLg55D6u8NNFgOdJM40rNNy80X1-WbpVOj&index=9

В ней как минимум две интересные идеи.
Первая. «Нет человека – нет проблемы» работает не всегда. «Но я же его убил. Что он мне теперь сделает???» - «Его памятник сделает». Вот как ещё нарисовать то, что человек это больше чем тело, которое можно убить. Памятники после людей остаются. Вполне материальные.
Вторая. Убить можно не только оружием, но и его полной противоположностью. Рукопожатие возникло из показывания руки, в которой нет оружия. Вот так все сложно в этом мире, а вовсе не так примитивно как думает человек, размышляющий о том, что делать, если «икс не равно числу баранов».
Надо людям это все объяснять. Это и делается. Точнее, сделано. В итоге получен отрицающий все Базаров, страдающий от понимания своей мизерности в той самой общей истории.
Понятно. Раз надо отрицать религию, то надо уже сразу отрицать все. Примерно это говорит Павел. Мол, раньше кормили за принципы, а теперь, видимо, за их отрицание.
Второе важное его замечание – вопрос «Как Вы собираетесь жить в безвоздушном пространстве?». И, действительно, помещик взял себе девушку, сделал ей ребёнка. Ну и всё. Живут. Это даже по нынешним меркам ээээ…. Все-таки человек родился, его-то надо как-то оформить. А для этих нормально. Чего там нормально для мужиков, которые в кабак едут, не написано. Какие принципы он собрался отрицать в этом мире? В реальном. Который очень молодому сыну и показывать особо не хотят.
Не говоря уж о самом Павле, который прощупывая Базарова, меняет маску чаще, чем Райкин в интермедии. Этому, вообще, все равно, что озвучивать. Лично мне особо понравилась ценность семьи в этом контексте (с). Он знает, что этих принципов столько же сколько групп людей.
От изучающих мужчин Базаров попадает к женщине. Результат сух как результат медицинского обследования. Полноценный человек это не одни половые органы. Вокруг ещё много чего есть. Он во всех вещах проявляет вот это все, полный человеческий набор. Что Базаров покажет влюбившись? Пустоту. Человека, по своему же собственному утверждению, одинакового с лягушкой. Без головы. С дёргающейся при подаче тока лапкой. Больше ничего не зафиксировано.
Почему так?... Павел убедился, что с таким мировоззрением шансов прицепиться к какой-то группе у Базарова нет.  Единственное что он может – попытаться использовать конфликт губернатора с чиновниками. В хоть сколько-нибудь нормальной ситуации он безопасен.
Но откуда он такой взялся… там. Из какой-то той жизни. Её особенностей. Он говорит, что все цветы одинаковы, вызывая удивление девушки собирающей в тот момент букет. У девушки есть опыт собирания букетов. У этого вообще нет никакого опыта столкновения с окружающим миром. Всякое бывает в любой стране. Но там это массовое явление, а у нас нет. Видимо страна другая и привычный быт в ней другой.

И принципов в европейском варианте тут не было. Потому начало 19-го века (с его трансформациями) не стало периодом ностальгии по прошлому для одних и периодом моды на отрицание вообще всего для других.

И напоследок про маму Базарова, которой надо было родиться лет за 200 до описываемых событий. Которая верила в опасность чёрных котов, в недопустимость поедании арбузов (т.к они похожи на голову библейского персонажа) и далее список на страницу. Базаров сменил «+» (верю) на «-« (отрицаю). А вот думать так и не начал. А дальше это «короткое замыкание» гуляет по сознанию и психике, выдавая все эти «узоры на осциллографе».  И не потому что подключение неправильное. Просто «ток» дали  устройству, в котором его быть не должно было.