«Я иду по Занзибару/ Уругваю»

Песню вспомнила, пытаясь понять, какие птицы и почему могут орать очень тёмной ночью. Про птиц не поняла, разве что песня – подтверждение того, что так бывает.
Но все оказалось намного интереснее.
Найденный, довольно нейтральный вариант про Уругвай:

https://youtu.be/_TowNb1FJTA
Несколько (наверное, много) лет назад нашла эту песню не знаю в чьём исполнении. По воспоминаниям, в голову приходит хор Александрова, но вряд ли. Военная тема там включалась полной стандартной официальной мощью, что ли. У меня тогда возникло подозрение, что так надо было петь, чтобы пропустили в официальный эфир в группе «военные песни».
Выглядело нелепо. Даже если это условный 1960-й год и попавший в Уругвай гражданин СССР ищет там нацистских преступников (а чего ещё ему там делать??), «война войной, обед по расписанию», не совместится это с попугаями в реальном сознании.
Год написания, кстати, 1983-й. Так что тут другой исторический момент.
Но форма даже интереснее истории. Два голоса в тексте. Вообще никак не совместимые. Два музыкальных инструмента, означающие разные голоса в симфонии– сколько угодно. Два разных героя, поющих в опере, тоже сколько угодно. А вот такой непримиримый спор в другом тексте кто-то может вспомнить?
Для сравнения – послевоенный первоисточник:
МЫ ИДЁМ ПО УРУГВАЮ
(это канонический текст, мы пели - "по Занзибару")

Мы идем по Уругваю,
Ночь - хоть выколи глаза.
Слышны крики попугаев
И мартышек голоса.

Только дикий смех гориллы,
Нарушает джунглей сон
И во мраке темной ночи, ночи
Раздается, словно стон.

Чьи-то светятся глазищи,
Сквозь болотную траву.
И кричат во тьме кромешной,
Голубые какаду.

Крупный дождь стучит по листьям,
В ранцах хлюпает вода.
Этот трудный путь скалистый,
Не забудем никогда.

Мы идем по Уругваю,
Ночь хоть выколи глаза.
И никто из нас не знает,
Скоро ль кончится гроза.