Реальная история фильма «Брат»

Настоящее про этот контингент в этой песне:
http://get-tune.info/song/12786-osp-studiya/71848742-lyubite-devochki-koryavyh/

Представьте, действительно, себе девушку, которой говорят, что надо искать не весёлого умного парня а «ушастого, страшненького, без волосов, никем не занятого и всем ненужного».
Если представили, то понятно, что чувствовали люди, которым объяснили, что этот контингент тоже нуждается в присмотре спецслужб и «ласке». 
Сидит такой человек в окружении этого контингента. Контингенту радостно, ему смешно. Но желание что-то формулировать у него не пропадает, возможность тоже. Вот он и пишет на том фоне, который ему достался.
Пишет он довольно простую и понятную вещь. То, что главный герой весь фильм рекламирует альбом Бутусова, это даже не просто, а тривиально.  Зато логика очень хорошо видна. Вот чего из этого дерьма сделать можно? Давайте хоть рекламу сделаем.
А основная идея – не надо видеть друга ни в человеке своей национальности ни даже в родственнике. Ещё поискать надо иллюзию, которая дальше от реальности. Я уже не помню подробностей, но брата, который весь фильм подставляет этого юношу, я помню.
В конце 80-х я, вместе с другими зрителями, шла с концерта. Встретилась нам толпа футбольных болельщиков. Чуть старше меня. Целая толпа. Я хорошо помню мгновенно возникшее понимание того, что тут надо встать с автоматом и очередями. Это что-то на уровне инстинкта, который прекрасно отрабатывает уже в 13-14 лет. В песне это сформулировано как «в глазах у них ничё почти не светится». Глаз особо не видно, но зрелище какое-то жуткое и однозначно понятное.
Однозначно понятные это все-таки редкость, но на стадион, видимо, хватило.
А бывает не так однозначно. Несколько лет назад мне потребовалось найти на участке трубу. Искать я её начала немножко не там, потому, пока нашла, вырыла довольно длинную траншею. Вылезла из неё, пошла в дом. И вдруг входная дверь открывается, на пороге парень. Лет 25, без следов деградации на лице. Среднего роста, т.е выше меня сантиметров на 10. Тяжелее, наверное. Не повезло ему. Если бы я была в яме снизу, и если бы он смог бы подойти бесшумно сзади – были бы шансы. А лицом к лицу точно не было.  Потому что с моей стороны готовность отправить любое количество таких в землю, а с его лишний десяток килограмм живого веса. Выпихивала я его уже с мыслью, что опять расплодились, война срочно нужна.
В этом месте я могу начать развивать мысль о том, что бы было, если бы на моём месте была какая-нибудь старушка. Убедительно развивать мысли я умею, но это было бы враньём. До старушек обычно дело не доходит. Все тут же социальный инстинкт заставляет молодых здоровых 40+ летних отправлять таких в землю раньше.
Был ли в тот момент страх? Не было. В том-то и дело, что тут даже не датчик опасности сработал (не было реальной опасности). Что-то другое просигнализировало, что пора запускать  процесс ликвидации молодых мужчин.
Впрочем… при чём тут мужчины? Мужчины через заборы не лазают. Огромное количество народу (и мужчин и женщин) занято каким-то делом и потому нужны друг другу. А это… существо, хоть и не имело внешних признаков деградации, выпадало именно из этой схемы, потому на него сработал датчик «чужого» именно в этой социальной конструкции. Есть такие люди, которые «никем не заняты и всем не нужные». Это раньше или позже заставляет их перелезть через чей-то забор и вызвать на свою голову мощный иммунный ответ по анекдоту «Вы за что жену избили? – Было бы за что – убил бы».
Я все дальше отхожу от формально правильного ментовского «Нету тела – нету дела». Футбольные болельщики выглядели как выродки, но они мне ничего не сделали. Парень тоже ничего не сделал и даже выглядел как обычный парень.
Решения можно принимать какие угодно. Но насколько компетентен субъект, который принимает решения? Решение уже понятно «Убить». Осталось описать субъект.
В конце нулевых у меня был случайный разговор с одним человеком. Какая-то учительница из учреждения. Может, бухгалтер. Может, директор. Это называется «учреждение X принесло документы». Все эти X, Y Z сливаются в одну массу. Человек что-то рассказывал о работе, а потом прямая в мой лоб просьба «А Вы не могли бы с этим что-нибудь сделать?».
Я – не кадровый офицер. Т.е и не кадровый и не офицер. Между мной и тем человеком дистанция была намного меньше, чем между мной и офицерами. Это и заставило меня тогда подумать, что в какой-то момент «что-то делать» придётся не мне, а ей. Как-то сложится жизнь, события выхватят из социума случайного человека, и именно он будет делать то, что он должен делать в этот момент.
Бывают такие моменты, когда есть очевидно самое важное дело. Не важно, что ты раньше делал. Не важно, какие у тебя способности. Вот все способности, какие есть, на решение этой задачи. Только это сейчас надо делать.
Какая парочка подпирала стену, какого коридора, или сидела на каком-то подоконнике в конце 80-х (беседуя о том же самом), я не знаю. Я думаю, что таких парочек было много, во всех районах страны. Толпа юношей сама не помрёт.  Тут нужны хитрость, ловкость и ум хищника, охотящегося на эту добычу. Это все и было и есть. Это все уже вопросы техники.
Но я отвлеклась от темы, от субъекта, принимающего решения. Человека, у которого нет образования, после которого идут в разные силовые структуры, можно назвать гражданским. Остальных можно назвать военными. Я из гражданских. Человек, который меня попросил что-то сделать, тоже. Не важно, кто в результате сделает. Важно понимание ценности этой работы и её необходимости на нормальный жизни общества. Вот у меня опять возникает тот самый огромный город – социум, в котором все другу зачем-то нужны. А за пределами этой системы люди, которые даже пока через заборы не лазают, а просто мешают.
Все довольно просто. Есть тот самый социум, который нашёл себе применение. У него есть свои представления о своих обязанностях. Именно поэтому неизвестная сотрудница обращается к первому встречному в штатском, пусть и с необычными темами для разговоров. И у этого человека есть явное понимание того, что ему помогает выполнять те функции, которые с него требуют, а что мешает. А есть люди, которые выпадают из этого социума. Что-нибудь с ними сделать начинают просить намного раньше, чем такие люди начнут хулиганить. Т.е в среде гражданских (работающих и создающих условия для жизни) есть представления о том, кто им нужен, а кто не нужен. Если этих представлений нет, эти гражданстве беззащитны. Они сами не сделают и защищать их не будут. Гражданские выходят за свою гражданскую область знаний. Чтобы все было в порядке, им надо понимать работу военных. Школа даёт информацию по всем предметам. Взрослый человек не должен становиться информационным обрубком. Если становится, он становится нежизнеспособным.
Интересно, что со стороны военных тоже самое. Насколько поняла, во времена Андропова была, кроме всего прочего, заявка на политическую власть. Структуры пронизывали все, т.е были специалисты, дающие структуре достаточный кругозор. Потом это, так понимаю, начало сжиматься в чисто силовую и пусть социальную структуру. Моя задача была – прицепить обратно все остальное. Это было не сложно. Когда-то была линия, в какой-то момент остались только хорошо видные чёрточки. Требовался информационный косметический ремонт.
Механизм нежизнеспособности чисто военной структуры прост. Есть официальная медицина. Но есть ситуация, которую эта система не обрабатывает. Система развернётся, но не сразу. «На коленке» на ведомственном уровне можно что-то соорудить быстрее. Жизнеспособность структуры – жизни сотрудников в числе прочего. Но ничего не удастся быстро сделать «на колене» если нет нужных контактов, и знаний в той области, которую я назвала гражданской. Будет когда-нибудь у этих врачей все, что нужно. Но тебя к этому моменту уже не будет, если ты не можешь быстро развернуть своё.  Тоже самое по всем остальным направлениям. Я это делала, чтобы выжить, в 70-е это делали по другим причинам и в других масштабах. Значит, были люди, с одной стороны знающие жизнь а с другой знающие техническую сторону. Вот такие парочки, болтающие на подоконниках, и убрали лишних.
Провинциальный парень приезжает в большой город к родному брату. Брат делает все, чтобы парень умер. Не потому что парень из провинции или другой национальности. Про причины написано выше. А в фильме информация в одну эту фразу. Вторую серию я смотреть не стала. Час просмотра – слишком много для передачи информации одного предложения.