Взрыв на шахте

Примерно такое у меня мнение по этому поводу:
https://kungurov.livejournal.com/300356.html

Нас всех зачем-то родили. Кого-то чуть раньше, кого-то чуть позже. И теперь мы все вместе и каждый в отдельности пытаемся придумать, что с нами (отдельными и конкретными) делать и куда девать.
Именно поэтому всякие слова про «кормить семью» не вызывают никакого сочувствия. Отсюда:
https://vz.ru/society/2021/11/28/1131412.html?fbclid=IwAR2o7mHVTIGa8BARUrSNQumKvWTMMAlao0sxd9V5MclUPrTDVSsXQuid2Oc

– Они работали ради семьи. Где работать? У нас трое детей. В шахте только. Мой не знал, что до такой степени, до гибели все будет происходить. Почти четыре года работал, но не знал, что так. Когда он работал продавцом, десять тысяч получал – попробуйте, прокормите себя и детей. Продукты купите, игрушки, вещи – которые стоят дороже, чем у взрослых.
… Ради семьи так не работают. Так работают, когда расставаться не жалко. А что касается денег, то в своё время (90-е) повеселил ответ на вопрос «На какую сумму можно прожить?». Ответ был «На любую». Он близок к истине, хоть и излишне залихватский. Развлеки ребёнка без игрушки, научись шить на троих детей. Детские вещи меньше взрослых, потому шить их быстрее. Так что проблемы решаются, если их решать. А как относиться к людям, которые не хотят решать свои проблемы? При том, что и они такие же как ты, и проблемы у них такие же?
И руководство шахты ведёт себя как эта семья с тремя детьми. Они выбирают простые решения. Как жили, так и живём. Пока не помрём.
И кто тут хуже? Чем они вообще друг от друга отличаются по бытовой психологии и выбираемым решениям? И с какой стати в это снаружи лезть, если внутри всё всех устраивает? Потому никто  не полезет, и взрывы будут дальше.
Насколько понимаю, шахта нерентабельна. Если потребовать от руководства соблюдения техники безопасности, её закроют. Это знают все от шахтёра до губернатора. И вариант «вообще без такой работы» их всех не устраивает.
Есть ли выход? Есть. Как у всё той же многодетной семьи. Только в масштабах предприятия. Как-то иначе надо кормиться. Пусть даже с шахты. Какие-то другие решения и действия. Только этого надо хотеть и это надо мочь.
 А теперь про мнение специалиста:
Что же касается метана, то родная для Хриенко «Листвяжная» по этому показателю особо опасной не считается. Здесь-то, уверен он, и кроется – по парадоксу – реальная опасность:
– Там, где шахта сильно газовая – там все настороже, и вольностей себе люди никаких не позволяют. А тут – расслабуха, газа нет, ну и работаем как работается. Всё, обывательские разговоры прекращаем, ждем результатов комиссии...
Вот что действительно настораживает бывшего главного инженера – время трагедии. 8.30. Это пересменка – одна смена выходит из забоя на-гора, другая под землей идет на работу.
– И что у нас с возможными источниками хлопка ли, взрыва ли? – спрашивает Хриенко. – Курение я отметаю. Одна смена уходит, знает, что через 20-30 минут поднимется на поверхность и накурится выше крыши. Ни от кого не прячась: поймают шахтеры кого за курением в шахте – так и убить могут, тоже были случаи. А те, кто спускаются на смену – уже до ушей накуренные, зеленые; им-то зачем.
Короткое замыкание от слесарей «с руками понятно откуда», отклоняется бывшим главным инженером по той же причине: те ушли, другие не пришли. Значит, остается легкий кабель, лежащий на земле и перебитый упавшей породой.
– Но и тут есть вопросы, – говорит Хриенко. – Максимум метана выделяется, когда рубят уголь. А в пересменку никто ничего не рубит. Даже если перед этим комбайн интенсивно рубил в конце смены, торопились горняки план дать – так пересменка полчаса, все всё уже проветрили, источника метана нету. Основного, самого главного.
Среди прочих источников газа, по Хриенко, – метан, «сочащийся» со стен выработки; но его не так много, «с основным не сравнится». Или метан с конвейера, где уголь идет – но конвейер, опять же, между сменами не работает. Возможно, предполагает ветеран «Листвяжной», в пересменку рухнула глыба с кровли, «плита огромной площади – бывает четыреста квадратных метров, а бывает и полторы. Вот тогда большое метановое облако может высвободиться», говорит горный инженер. Но это бывает редко. А чтобы попасть на легкий кабель и перебить его – еще реже.
– И однако же, странное время пересменка, – возвращается к началу Хриенко. – Как профессионала меня оно напрягает. Источников хлопка, взрыва – не так много. А людей – гораздо больше, чем обычно. И вот я бы сказал, что кому-то трупов надо было побольше...
Что называется, немая сцена.
– Я не верю в диверсию на шахте, – тут же оговаривается ветеран «Листвяжной» со стажем более 40 лет
… Всякая психология это домыслы. Техника, всё-таки отдельна. Пусть люди большинством голосов (а это именно так, пусть и без шоу типа выборов) решили работать в потенциально очень опасном месте. Вопрос «Откуда искра?»  довольно естественен. И действительно требуется расследование.
Могу только добавить, что нежелание думать – первая стадия всё-таки разложения. На следующей будет что угодно. И баба, не заводящая огород чтобы детей покормить и мужик, который будет курить в шахте за 20 минут до выхода просто потому, что ему очень хочется. На то оно и разложение чтобы расползалось по швам и теряло форму то, что расползаться не должно.