Другие проблемы другого мира

Ефремов «Лезвие бритвы»:
   Но, странное  дело,  при  всем   несовершенстве   и   медленности передвижения  геолог  двадцатых-тридцатых годов гораздо меньше зависел от случайностей, чем его потомки шестидесятых. Диалектика жизни вела к тому,  что,  вынужденный брать в длиннейшие многомесячные маршруты все необходимое  с  караванами  в  тридцать-сорок  лошадей,   с   тяжелыми сплавными карбасами,  геолог старшего поколения был подлинным хозяином тайги или пустыни, пусть медленно, но настойчиво проламывавшимся через недоступные и неизведанные "белые пятна". Ни пожары, ни наводнения, ни стечение случайных обстоятельств не могли остановить  дружной  горстки людей,  закаленных  и  взиравших на трудности со спокойствием истинных детей природы.
     А что касается медленности передвижения,  то она компенсировалась вдумчивым наблюдением в продолжительном  маршруте.  Геолог  постепенно "вживался" в открывавшуюся передним страну.
… Отрывок показывает, что уже к 1960 году изменение мира не только зафиксировано но и осознаётся как проблема. Добавлю сюда мой личный опыт с заглохшей на трассе машиной при -30 градусах. Замерзающий в степи ямщик, скорее всего, было в тулупе. А я хоть и в зимней одежде, но рассчитанной на отапливаемую машину. Это – мой опыт, мои переживания, мои проблемы. И мои задачи, которые мне НАДО решать. С «белыми пятнами» на карте уже до меня разобрались. И спасибо им.
Про конкретного человека – путешественника:


А почему надо ограничиваться Ясоном? После него смелых людей, способных преодолевать трудности и идти в неизвестное, что ли не было?
Вот только к проблемам 1960-го года это всё уже не имеет никакого отношения. Вроде бы… А если всмотреться, то проблема-то не измелилась, только «одежду поменяла». «Белым пятном», от которого исходит потенциальная и неизвестная опасность стало то, что находится под капотом а не незнакомый скалистый берег.
Жизнь продолжает требовать и смелости и умения жить и действовать в условиях, когда в окружающем мире очень много «белых пятен» (самых разных). Да мало ли ещё чего-то в нем есть, опасного или готового им стать?
Отсюда:

Жизнь не приз. Она может даже ощущаться скорее как наказание. Только это нечто субъективное, т.е плод фантазии. Объективный факт – множество возможностей. А вот почему они не приходят в конкретные головы – отдельная и интересная тема. Как с этим бороться? Первое что приходит в голову – как раз показывать опыт других людей.
Хотя, не всем, наверное, поможет. Отсюда:

Я только в порядке самоуправства поменяла одно слово. Есть люди, которым исторические процессы не приносят ничего кроме страданий. Можно ли говорить, что это их выбор, не знаю. Но вот такие они. Вот только никто не обязан быть таким. А если кто-то таким временно болеет, то ему лучше выздороветь. Потому что и судьба этих «страдальцев» обычно незавидна.
«Сказания о титанах» Я.Э.Голосовкер:
     -- Отец, мы встретили вепря  с железной  шитиной. Верно, он не вепрь, а дракон. Только он без крыл. Весь как в  панцире. Гнутся о  его железную кожу острия  наших  копий.  Бессильно  скользили  по  ней наши  стрелы.  Рогатины ломались о его щетину. И камни его не ранят: только звенели о панцирь  боков и с гулом  отскакивали,  как от медной  стены.  У него копыта железные – не копыта, а две секиры. Он по лесу идет,  головой мотает, и валятся  направо и налево деревья: и просека позади него. Не могли мы его взять.
 -- Ухватил  ты его за  заднюю ногу? Поднял  на воздух? Ударил головой о ствол дуба? Сбросил его со скалы?
- Нет.
-  Отвага без подвига -- забава.  Это дело богов. Трусость без подвига -- забота. Это дело людское. Еще ты за дело героя не брался. Дело героя -- подвиг. Я не знаю для героя другого дела.
… Облик «вепря» меняется а сам он остаётся. Вопрос в реакции на встречу с ним. Кто-то выйдет из событий героем, а от чьего-то пыла останется пыль. Самое для него неприятное – то, что пыль получится даже если он уклониться от встречи.