Характерные приметы

Я недавно нашла ещё один «камушек» к общей «мозаике». Я ещё раньше обратила внимание на тематическое пересечение эпизодов из «Двух капитанов» Каверина:
https://www.facebook.com/855088087890091
…и  «Войны с саламандрами» Чапека:
   Однажды, когда уже наступили сумерки и павильоны закрывались, директор зоологического сада, сэр Чарлы Витгэм, обходил некоторые отделения, чтобы проверить, все ли в порядке. Когда он проходил по отделению саламандр, в одном из бассейнов послышался плеск воды и кто-то скрипучим голосом произнес:
   - Добрый вечер, сэр!
   - Добрый вечер, - удивленно ответил директор. - Кто там?
   - Извините, сэр, - сказал скрипучий голос. - Вы не мистер Греггс.
   - Кто там? - повторял директор.
   - Энди. Эндрью Шейхцер...
   Сэр Чарльз подошел поближе к бассейну. Там была только саламандра, неподвижно стоявшая на задних лапах.
   - Кто здесь разговаривал?
   - Энди, сэр, - сказала саламандра. - А вы кто?
   - Виггэм, - произнес сэр Чарльз, - вне себя от изумления.
   - Очень приятно, - учтиво молвил Энди. - Как поживаете?
   - Что за черт! - взревел сэр Чарльз. - Греггс! Э-эй, Греггс
   Саламандра вздрогнула и молниеносно скрылась под водой. В дверях появился запыхавшийся и взволнованный мистер Греггс.
   - Да, сэр?
   - Что это значит, Греггс? - крикнул сэр Чарльз.
   - Что-нибудь случилось, сэр? - беспокойно пробормотал мистер Греггс.
   - Это животное разговаривает!
   - Извините, сэр, - удрученно ответил мистер Греггс. - Нельзя этого делать, Энди. Я вам тысячу раз говорил, что вы не должны надоедать людям своими разговорами. Прошу прощения, сэр, больше это не повторится.
… И там и там говорящее «животное» в зоопарке. Похоже на намёк на сходство а может даже тождество чего-то, что было у нас перед революцией с тем, что начало развиваться в Европе в 30-х.
А вот и «камушек» из Кассиль «Улица младшего сына»:
— Максим Горький нам тогда, когда мы про культуру с ним говорили, что сказал? — продолжал отец. — Он нам тогда так сказал: «От хулиганства до фашизма расстояние, говорит, короче воробьиного носа». Он тогда нас учил, как надо человека уважать. «Человек, говорит, великий творец, и ему поклоняюсь». Рассказал нам тогда Алексей Максимович случай один из детства своего: как он мальчишкой любил камешками фонари бить на улице. Звон ему, видишь, нравился. А вот раз поймал его ламповщик да, вместо того чтобы по шее наложить, как следовало бы, рассказал о стекле, как его дыханием своим стеклодувы на заводе из горячего варева выдували и легкие у человека гибли, тратились вконец. «Вот, — говорит ламповщик тот, — дыхание свое человек и труд положил, а ты — камнем!.»
… Это уже прямое утверждение.
Оттуда же, разделение на народ и фашистов:
— Вон к тому домику все машины подъезжают, и народ там толчется.
 — То не народ, а фашисты, — строго поправил Шустов. — Ты слова подбирай аккуратнее. Ну, докладывай еще.
А здесь цитата из Злобина про уже повзрослевшую кривляющуюся и слегка «хулиганящую» обезьяну:
https://www.facebook.com/889972307735002
.. А ведь это не на пустом месте возникает. Такое воспитывать надо. Надо поощрать такое поведение. И не просто по глупости а чтоб получить конкретно такое. Видимо в 1917 году мы на этой развилке повернули в  одну сторону, а остальные в другую.
И это, видимо, был сознательный выбор, осознанное желание жить в другом обществе, в обществе где конкретно этого нет. Слушала рассказ про прадеда, который ненавидел сына- алкоголика и про то, что водка была только в графине, когда это было при нём. Прадед прошёл всю гражданскую войну и, видимо, оттуда и вынес желание больше не жить в дерьме. Судя по всему тогда, в том поколении всё ещё было осмысленно и осознаваемо, т.е люди видели обе альтернативы, видели начала и продолжения. Отсюда и четкие, никак несмягчённые формулировки, без сомнений и блужданий. Все было, всё видели. Все знают, какое начало кончаются обезьяной похожей на немецкую. Потому жёсткий запрет и однозначное отношение к таким вещам.

А это и «Противостояние» Семёнова:
Степанов закурил, заметил:
 – Я ошибся на два года, Кармен прожил пятнадцать…
 Тетя Марго поцеловала Митьку, что-то шепнула ему на ухо, он погладил ее по щеке, погладил жестом пожилого мужчины, который гладит женщину-друга, а не тетю Левона, у которой в маленькой комнатке за кухней они отсыпались после п р о ц е с с о в в «Авроре», сейчас этот ресторан называют «Будапешт». «Но для нашего поколения, – думал Костенко, – он всегда будет „Авророй“, как и навсегда в наших сердцах останется единственный в те годы танцзал „Спорт“ на Ленинградском проспекте, потом, правда, открыли в гостинице „Москва“, работал до двух ночи, дрались, как петухи, стыдно, полковник, стыдно. А вот только представить себе, – думал Костенко, – что Митьку, или Кёса, или Бонса, или Эрика Абрамова в те далекие, крутые времена взяли бы за мальчишескую нелепую драку и составили бы в „полтиннике“ – так называли центральное отделение милиции, нет его, слава богу, теперь – протокол, и передали бы дело в суд, и вкатили бы два года за „хулиганство“. А какое ж то было хулиганство? И не было бы у страны ни писателя, ни прекрасного режиссера, ни дипломата.
… Это про 70-е. История показала, что правы были те, кто видел, что это другие люди, другие драки и другое хулиганство, чтобы там ни было в его детстве и молодости. А раз он это не видит значит зрение у него плохое.

И, наконец, «Слабость силы», Кургинян:
Мы хотим, чтобы «мир ЗС» знал свое место. Чтобы он не пытался оседлать «мир ОС», а знал, что служит ему. А «мир ОС» уважает это служение. Мы знаем, к чему ведет другая норма. Что такое пьяный комитетчик эпохи застоя, который едет на скорости 140 км в час, а на возглас: «Осторожно, вы задавите людей!» –отвечает: «Где вы видите людей?».
… Вот давайте и будем считать, что то, что склонно к обезьяньему хулиганству или проявляет его народом не является. И на него не распространяется то, что естественно когда дело касается людей.
Характерная примета «безобразничать, гадить и разрушать» (Злобин) в любом проявлении.