Срез мнений (60-е годы)

Для полноты картины мне не хватало среза мнений в начале 60-х годов. Потому с интересом прочла книгу Титова «Всем смертям назло» и все письма читателей, которые были откликом на описанные в книге события.
Ведь чтобы узнать, что реально думают люди (большие массы людей) нужен повод, нужна тема для разговора, достаточно интересная чтобы они захотели высказаться. Такая переписка и встречи с писателями должны давать огромный материал по которому можно делать какие-то выводы.
Понятно, что эти письма писали очень разные люди и по разным причинам но это никак не отменяет ценности этого материала,
Но самой интересной мне показалась тема инвалидизации общества как проблема.
№1:
Человек лет сорока двигался по направлению к нам какой-то вихляющей походкой, активно жестикулировал руками и громко говорил сам с собой.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Здравствуйте, — ответили мы.
Он качнулся из стороны в сторону и опустился на лавку рядом со мной.
— Титов? — спросил он.
— Титов, — ответил я.
— Пишете, значит… — Обросший щетиной мужчина еле ворочал языком, от него густо несло потом и перегаром. — Пенсию получаешь?
— Получаю.
— Хорошую?
— Хорошую.
— Сколько?
— Нам хватает.
— А все же?..
— Сто тридцать рублей.
— А я сто пятьдесят зарабатываю!
— Молодец!
— На выпивку хватает? — спросил он.
— На что?
— На выпивку?
— Не пью.
— Ну и дурак. Дай три рубля.
— Рита, иди покачайся с Танечкой на качелях… Это почему же, позвольте спросить? — вновь повернулся я к нему,
— Я бы на твоем месте пил да спал. Деньги платят, чего же еше?
— Не знаю, кому на чьем месте лучше, кажется, каждый из нас так и останется на своем, но в пьянстве смысла не вижу.
— Ангел, значит?
— Нет, такой же, как и все.
— Все пьют! Все воруют! Все скандалят!
— Скорее не все, а те, кто окружает вас. Всех вы знать не можете.
— Ну чего ты хорохоришься, инвалид?! Все равно до нормальных людей не дотянешься! Судьба такая богом отпущена. Кому на костыле по базарам, а тебе вот… поесть, наверное, сам не сможешь! Пойдем выпьем, угости, пожалуйста.
— Дал бы я тебе в морду, да не хочется связываться. Ты же скорее меня с протянутой рукой пойдешь! И кончишь или под колесами, или под забором, или за решеткой, если вовремя не одумаешься и не перестанешь пить.
— Не воспитывай меня! Много вас, таких воспитателей! — он зло сплюнул и набычился. — Жена воспитывает. Завком воспитывает. Милиция воспитывает, и Петька… сопляк… тоже туда… Отец, не пей! А отчего я пью? Отчего? Грудь у меня болит. Может, я помру скоро? Но я же не ворую!
— Хуже! Ты жизнь и у жены, и у Петьки своего крадешь!
— А ты не крадешь? Не крадешь, да? Умник нашелся! Твоя-то житуха кончилась, а зачем ты у жены жизнь крадешь?! Ребеночка произвел, а кто его приласкает, погладит, на руки возьмет? Тю-тю! Писатель! Ха-ха! Пару месяцев пошумят и забудут. А шумят оттого, что привыкли шуметь, надо шуметь. Жить без шума не можем! Потому как деньги на шуме зарабатывают, и больше ничего!
— Пошел вон отсюда! Быстро! — рядом стояла Рита и побелевшими губами гневно выкрикивала: — Пошел вон, алкоголик несчастный!..
… У одного формально есть всё, и руки и ноги, но вот чего-то нет и по факту получается, что скорее он тут инвалид. Форма отдельно, а содержание отдельно, реальность начала расплываться.
№2:
В пятьдесят пятом году я вылетел из колонии и волей судьбы попал в г. Шахты Ростовской области. И вот на базаре… Высокий, интересный парень говорил, что он якобы шахтер, лет двадцати пяти, без обеих кистей рук, правая нога на деревяшке, просил милостыню. На руке висела брезентовая сумка, и он охрипшим голосом выкрикивал: "Братишки и сестренки, не проходите мимо!" Ив его сумку падали медяки, серебро, бумажки. Мне, человеку, не имеющему ничего святого на свете, потерявшему всякий стыд и совесть, стало как-то неудобно. А когда я прочитал вашу повесть и послесловие Б. Полевого, то у меня сработало последнее зажигание. И я мысленно сравнил вас с ним. Ведь он тоже мог бы быть человеком. Пусть не писателем, это не каждому дано, но, по всей вероятности, у него есть пенсия, и неплохая, наверное.
… Не возьмусь прямо сейчас ничего сказать. Разве что в голову пришло то, что узкая специализация как общественная норма одних делает без головы, других без ног, а третьих без рук. Это так, в порядке бреда. Может оттуда лезет причина явления?